Прискакали.

Смотрю фильм “Уйду я в это лето” из документальной трилогии о Высоцком.
Резануло: советское телевидение и радио промолчало, из газет только “Советская культура” и московская “вечерка” дали скромные некрологи. О смерти Высоцкого говорил “Голос Америки”, “Свобода”, телевидение и радио Англии, Франции, Италии…

Как ржанёт коренной! Я смирил его ласковым словом,
Да репьи из мочал еле выдрал, и гриву заплёл.
Седовласый старик что-то долго возился с засовом —
И кряхтел и ворчал, и не смог отворить — и ушёл.

И огромный этап не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Здесь малина, братва, — оглушило малиновым звоном!
Всё вернулось на круг, и распятый над кругом висел.

И апостол-старик — он над стражей кричал-комиссарил —
Он позвал кой-кого, и затеяли вновь отворять…
Кто-то палкой с винтом, поднатужась, об рельсу ударил —
И как ринулись все в распрекрасную ту благодать!

Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:
Это Пётр-старик — он апостол, а я остолоп.
Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженых яблок…
Но сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.

Сегодня очередная годовщина августовского путча. Год назад российское телевидение говорило о событиях девяносто первого как о победе демократии.
Сейчас понимаю, что год назад демократию торжественно похоронили.