“Губернатору Санкт-Петербурга
Согласно последним наблюдениям за состоянием грунтовых вод Санкт-Петербурга и области, интенсивная застройка в местах максимального приближения подземных рек к поверхности земли, может значительно ослабить водонепроницаемые слои грунта.
Председатель Комиссии по здравоохраниению и экологии
(подпись, дата)”
Серега, долговязый, тощий, но мускулистый парень лет двадцати, тихо страдал. Его раздражало и злило все – шикарная квартира в элитном доме; мебель, стоимость которой не уступала цене квартиры; антикварный обеденный стол, величиной с футбольное поле, сервированный словно в кино; обилие жратвы, о которой Серега раньше только слышал, а уж попробовать даже не мечтал… И, что хуже всего, откровенно изучающие взгляды сидящих за столом. “Семейный ужин”, блин. За столом человек двадцать, да вокруг стола еще столько же носится… И Серега здесь чужак. Черная ворона в стае белых голубей… Плюнуть бы на все и уйти! Вот только ради Машки приходится терпеть.
Серега скосил глаза влево. Машка небрежно орудовала ножом с вилкой (как это у нее получается?), трепалась с каким-то хмырем в очках и упорно не замечала Серегиных страданий. Вот же балда…
– Скажите, Сергей…
Машкина мамаша, Ираида Павловна. Наверное, не намного моложе Серегиной матери, но выглядит почти ровесницей собственной дочери. Еще бы, всю жизнь за муженьком как за каменной стеной. А Серегина маманя двадцать лет на питерской железке рельсы со шпалами тягала…
– Скажите, Сергей, а как вы дальше представляете свою жизнь?
Серега с трудом растянул толстые губы в подобие улыбки:
– Видимо, как жизнь электрика.
– То есть? – вопросительно изогнула подрисованные брови Ираида Павловна.
– То есть, работать. Параллельно учиться, на вечернем или заочном. Даже если в начальники не выйду, то хорошему электрику работа всегда найдется.
– Вы в этом уверены?
– Разумеется. Если, к примеру, у вас свет в ванной комнате перестанет включаться, то кому вы поручите ремонт? Охраннику, повару, официанту?
– Я, – с нажимом произнесла Ираида Павловна, – поручу это своей домработнице…
– …а она вызовет электрика!
– Мария! – Ираида Павловна резко повернулась к дочери.
– Что, мамочка? – состроила невинную физиономию Машка.
– Ничего, после.
– Кстати, о работе. – Серега поднялся из-за стола. – Прошу извинить, но мне пора. В семь нужно быть на работе, а мне на метро почти час добираться.
– Может быть, вас подвезти? Мне по пути, – подал голос молчавший весь вечер Машкин отец.
– Спасибо, Дмитрий Олегович, не нужно. Я на метро доеду быстрее, чем ваша машина протолкается через пробки. Маш, проводишь?
– Конечно! – Машка выпорхнула из-за стола, игнорируя неодобрительную гримасу Ираиды Павловны.
Насчет часа Серега наврал, конечно – даже если учитывать пересадку на “Сенной”, то все равно дорога занимала от силы минут сорок. Но ведь от Машки уйти не так-то просто – кто любил, тот поймет. Поэтому неудивительно, что в бытовку электриков Серега влетел, когда электронные часы над дверью высветили “19:01”.
– А я уж думал, что ты совсем не придешь, – пробурчал дядя Коля.
Дядя Коля, а точнее Николай Алексеевич Зайцев, был одним из старейших электриков НПО “Пролетарец”. Невысокий, крепкий, несмотря на солидный возраст (весной отметил семьдесят второй день рождения), дядя Коля проработал на “Пролетарце” больше полувека и знал огромное здание “русского Пентагона” как свои пять пальцев.
– Прости, дядьКоль, в метро застрял!.. – выкрикнул Серега из закутка, отгороженного металлическими шкафчиками для спецовок, инструмента и прочих нужных (и не очень) вещей.
– Ну да, в метро… – пробормотал дядя Коля, улыбаясь в усы. – Слышь, Серега!
– Да, дядьКоль!
– Ты, говорят, когда-то электросваркой занимался?
– В армии приходилось, а что?
– Да надо в подвале на полуциркуле решетку заварить.
– Это которая к доту?
– Ну да. Сколько лет говорят, чтобы кирпичом этот проход заложить, а все без толку…
– Так ее ж заваривали на этой неделе?
– А кто заваривал-то? Балбес этот, Никитин! Он на прутьях шишек по пол-кило навешал, а чуть колупнешь – и решетка отвалилась. Кто только ему разряд присвоил? Он же электроды только по маркировке различает…
– Ладно, сделаем, дядьКоль, – сказал Серега, выходя из закутка.
– Вот и ладно. Счас почаевничаем, потом по этажам пройдем, щитовые проверим, а часиков в двенадцать на полуциркуль двинем. Садись, да рассказывай, как там твои смотрины?
Дмитрий Олегович сидел в уютном кресле и с плохо скрываемым раздражением смотрел на лицо жены. Ираида ходила по кабинету и, отчаянно жестикулируя, что-то гневно говорила насчет нового увлечения Машки, но слова проходили мимо, отгоняемые одной мыслью: “Когда? Когда любимая хохотушка и хулиганка Иришка превратилась в эту жадную высокомерную тварь Ираиду?”
– Да что ты молчишь-то??? – Визгливый голос жены все-таки ввинтился в сознание Дмитрия Олеговича. – Я тебе уже битый час говорю!..
– Не ори. – Ровным, хорошо поставленным голосом проговорил он. – Я тебя прекрасно слышу.
– И что же ты собираешься делать?
– Лететь в Москву.
– Он еще шутит!!! Ты мне скажи – ты собираешься отвадить этого…
– Нет.
– Что?.. – от неожиданности Ираида Павловна даже осипла.
– Повторяю: я не собираюсь каким-либо образом препятствовать Машке и ее парню встречаться.
– И ты будешь спокойно смотреть, как твоя дочь гуляет с каким-то слесарем???
Дмитрий Олегович вздохнул и, все тем же ровным голосом, спросил:
– Тебе не кажется, что ты забыла, кем были мы, когда впервые встретились?
– Но… Но это же нельзя сравнивать!!!
– Почему? – холодно поинтересовался Дмитрий Олегович.
– Ну… – Ираида Павловна явно растерялась и, понимая это, все больше злилась. – Это было другое время! Другая страна! Другие люди!!!
– Не ори. Значит, если бы сейчас были те времена, то Машкин парень тебя устраивал бы?
– Ты… Ты все сводишь к какому-то фарсу! Тебя не волнует судьба дочери!!!
Дмитрий Олегович опять вздохнул.
– Меня волнует Машкина судьба. И именно поэтому я постараюсь оградить ее от твоего дурного влияния. Да, именно так! – не давая жене возразить, повысил голос Дмитрий Олегович. – В отличие от тебя я еще помню, как гнул спину за верстаком! Я еще помню, что значит жить на зарплату в 120 рублей! Помню как вкалывал на трех работах, чтобы прокормить мать и сестренок! Я помню, сколько сил, времени мне стоило заработать все то, что ты сейчас воспринимаешь как должное! А ведь когда-то для тебя роскошью было простенькое серебряное колечко с изумрудом, которое сейчас ты побрезгуешь надеть! Когда-то ты не мечтала о нарядах от Версаче и Юдашкина, а была рада простенькому ситцевому платью фабрики “Новая Заря”… – Дмитрий Олегович взглянул стремительно наполняющиеся слезами глаза супруги и тихо добавил:
– Когда-то я тебя любил.
“Добрый вечер! Вы смотрите новости на канале “Санкт-Петербург”. И в начале расскажем об уникальном для нашего города событии, а именно: этой ночью в Санкт-Петербурге произошло землетрясение. Гидрометцентр сообщает, что в 2 часа 17 минут московского времени приборы зафиксировали подземные толчки, силой до 3 баллов по шкале Рихтера”.
– Надо же, и до нас землетрясения добрались! Слышь, Валь?!
– Что?
– По телику говорят – ночью в Питере землетрясение было!
– Ну?
– Точно! Правда, слабое, всего три балла.
– А-а-а… Толька!
– Чего?
– Стол освободи, обед несу.
Толя Корнеев, невысокий полноватый мужик лет пятидесяти, привычным жестом сгреб на край пошарпанного квадратного стола полуразобранный музыкальный центр. Вообще-то, для радиодел у Толи имелся отдельный закуток, бывший когда-то встроенным стенным шкафом. После смерти матери Толя выкинул из шкафа кучу банок с давно прогнившими вареньями-соленьями, провел свет и оборудовал целую радиотехническую лабораторию, в которой Толик сутками напролет паял различные хитроумные схемы. Но частенько многочисленные друзья и соседи подбрасывали Толику халтуру, и тогда обеденный стол превращался в филиал его лаборатории. Сегодняшняя халтура не обещала быть прибыльной – видавшую виды микросистему SONY привезла Валя, младшая сестра Толика. Впрочем, Валентина, будучи теткой хозяйственной, не смогла равнодушно пройти мимо горы немытой посуды и взялась наводить порядок в холостяцкой берлоге братца. И то польза…
– Ты бы хоть газету подстелил, чучело, испортишь стол вконец.
– Этому столу не страшна ударная волна атомного взрыва, – усмехнулся Толик, вдыхая аппетитный аромат супа. Надо сказать, что готовить Толик не любил, и, будучи в еде довольно неприхотливым, частенько довольствовался простецким бутербродом – ломтик бородинского хлеба с пластинкой домашнего сала, которым испокон веков торговали румяные деревенские старухи на соседнем рынке.
– Балда. Хоть бы ты женился, что ли… – завела обычную беседу Валентина. Каждый раз Валентина намекала, что Толику давно пора остепениться и что у нее как раз есть подруга, незамужняя и еще не старая… Толик привычно слушал и отмалчивался – ответа от него не требовалось. К тому же, дискуссия могла затянуть визит Валентины, чего Толику не хотелось совершенно, поскольку вскоре должны были заявиться трое приятелей.
– Да ешь ты спокойно, не торопись.
– Мне еще “соньку” допаять надо, – жуя, напомнил Толик. – А тебе отсюда домой больше часа добираться…
– Ой, а сколько времени? – спохватилась Валентина. – Мамочки, девятый час! Я побежала!
– А “сонька”?
– В среду заберу. Переживет Ленька несколько дней без своей музыки, а то совсем уже оглох. Все, Толька, я побежала! Суп в кастрюле, макароны в сковороде, остынут – поставь в холодильник, чтоб не испортились. Потом разогреешь и поешь. И посуду за собой вымой, лодырь! Ну, пока!
Валентина подхватила объемную клеенчатую сумку, чмокнула Толика в небритую щеку и умчалась, напоследок хлопнув дверью.
“В холодильник…” – мысленно усмехнулся Толик. Дело в том, что древняя “Юрюзань” была под завязку забита дешевым пивом, которым неизменно сопровождались азартные партии карточного “кинга”.
Лейтенант ГИБДД Голубев дунул в свисток и жезлом приказал белой “пятерке” остановиться. Из машины пулей вылетел лысеющий мужик и жалобно залепетал, глотая гласные:
– Тваришш лейтнт, простите! Опаздваю, чрез двадцть минут с покупателем договрился, а тут ткие пробки…
– Ну, считай, что продал машину на три тысячи рублей дешевле!
– Ну, тваришш лейтнт!..
– А чего ты хотел? Ты видишь знак, запрещающий левый поворот. Ты видишь меня на перекрестке. И все равно лезешь налево, да еще под красный свет! Ну так как, торговаться будем или я акт составляю? Только тогда ты к своему покупателю точно не успеешь, понимаешь?
Мужик, вздыхая, вытащил из кармана мятую купюру.
– Вижу, понимаешь. Так, ты теперь куда поедешь?
– Прямо, по Московскому, до Пушкина.
– Понятно. Считай, успеешь: до Пулково “зеленую” улицу держат, нигде не встанешь. Но не вздумай гнать – везде посты с радарами, на штрафы всю машину отдашь.
– Понял, тваришш лейтнт, спасибо!
– Езжай с Богом.
Голубев посмотрел вслед уезжающей машине – слишком резко стронулась с места… Фиг с ним – если нарвется еще на штраф, то сам виноват, его честно предупредили. Та-а-ак, что у нас со временем? О, скоро должен майор подрулить, сменщика привезти. А там домой, футбол смотреть, благо семья в полном составе отправлена на дачу. Ух ты, какая тачка!.. Интересно, кто это такой богатый?
– Голубев, о чем задумался?
– Здравия желаю, товарищ майор!
– Виделись. Садись, кончилось твое мучение…
Юра вел новенький “Остин Мартин” по привычному маршруту: от дома до Коломяжского, через переезд на набережную Черной речки, дальше по Каменноостровскому, мимо Петропавловки через мост и направо, по Дворцовой набережной. Поплутав в узких улочках центра Питера, машина вырвалась на Московский проспект и здесь Юра слегка притопил педаль газа – благо асфальт позволял… Да и гаишники опять “зеленую” улицу открыли – видать, очередная шишка в город прилетела. Ну, ничего, даст Бог – и шефу со временем будут такие же почести оказывать. Митя мужик головастый и везучий, что тоже немаловажно. Образования у Мити – десятилетка плюс училище по специальности слесаря-монтажника. Но когда Горбачев разрешил частное предпринимательство, Митя сразу сообразил что к чему. Снял со сберкнижки весь свой скудный капитал – чуть больше тысячи рублей, в долги влез, и открыл несколько магазинчиков широкого профиля. Миллионером не стал, но кое-какой капитал сумел не только сколотить, но и сохранить после развала Союза. Когда объявили приватизацию, Митя вложил кругленькую сумму в акции стремительно разваливающегося завода “Электроприбор”, в одночасье став одним из крупнейших акционеров. Правда, к тому времени завод был при последнем издыхании: загаженная территория, пустующие цеха, простаивающее оборудование и обозленные работяги – на заводе почти год не видели живых денег. Другой бы при виде такого хозяйства руки опустил, но Митя и тут не растерялся… Спустя год завод преобразился – два из четырех корпусов завода были отремонтированы и заняты арендаторами. В одном разместился филиал известной кондитерской компании, в другом наладили производство сантехники по финской лицензии. В оставшихся корпусах срочно модернизировали оборудование и запустили линию по сборке радиоаппаратуры известной японской фирмы. На очередном собрании акционеров Митю единогласно выбрали генеральным директором, но это было только начало.
Конечно, путь к большим деньгам не был устлан розами. И при этом Митя умудрялся оставаться человеком, не превратился с годами в жлоба, как это случилось с его женушкой. Говорят, раньше Ираида такой не была, да только слабо верится. Ведь не из воздуха все это дерьмо всплыло, были где-то глубоко внутри и надменно поджатые губы, и манера говорить, процеживая сквозь зубы по капельке каждое слово …
Юра мельком взглянул в зеркало на сидящего сзади Дмитрия Олеговича. Глаза были закрыты, казалось, шеф спал. Но нервно подрагивающие веки выдавали – не спит, пытается расслабиться и успокоиться перед вылетом. Вот такая слабинка у Мити – смертельно боится летать. Казалось бы, давно пора привыкнуть, а каждый раз перед вылетом успокоительное глотает. А сегодня и таблетки не помогают – видимо, крепко с Ираидой поругался. Фигово… Эдак Митя в самолете еще больше перепсихует, в Москву прилетит весь на нервах, пол-ночи будет квасить кофе с коньяком, а утром поедет на встречу мятый и с плохо соображающей головой. Не дело это.
– Дмитрий Олегович!
– Да, Юра, – в зеркале отобразился вопросительный взгляд шефа.
– Минут через десять уже будем в Пулково: на Московском сквозной зеленый держат, машин почти нет.
– Хорошо.
– Вас в Москве кто встречать будет?
– Как обычно, Гриша.
– А я слышал, будто у него проблемы какие-то…
– Да какие это проблемы… А ты что, ничего не знаешь?
– Откуда? – очень натурально изобразил удивление Юра.
– Гришка же себе новую тачку взял, “ауди” шестерку, подержанную, а старый фолькс продавать пока не спешил, оставил в гараже фирмы. Естественно, покупку надо обмыть, они и забурились с парой ребятишек в какой-то кабак. Поставили “ауди” на стоянку при кабаке, крепко поддали… В общем, вылезли они из кабака под утро, пошли такси ловить. А шли мимо стоянки. И Гришка тут увидел, что какой-то хмырь садится в его тачку и явно собирается угнать.
– Ни фига себе…
– Ты дослушай. Гришка попер через ограждение, вытащил мужика из тачки и давай метелить. Прискакала охрана кабака, стали разбираться. И тут до Гришки доходит, что они-то приехали на “ауди”, а мужик садился в “фольксваген”, который как две капли похож на тот, что Гришка собственноручно загнал в гараж!
– Перепутал? – засмеялся Юра.
– Ну да! Мужик, слава Богу, оказался отходчивый, да и Гришка спьяну больше по воздуху молотил. Но несколько синяков поставил все же, да и костюм порвать успел. В общем, к цене машины Гришка еще штукарь баксов приплатил – за порванный костюм и синяки.
– Расстроился, наверное.
– Вот уж не знаю. Но фолькса он в тот же день продал. Наверное, чтобы больше не путать…
– Ну, Гришка, вечно он в историю влипнет. Мы же с ним служили вместе, так месяца не проходило, чтобы Гришка не проштрафился: или наряд вне очереди огребет, или выговор. А перед самым дембелем чуть на губу не загремел…
– Это за что же?
Юра чуть сбавил скорость и начал свой рассказ. Впереди-справа вырисовывались стеклянные “стаканы” аэропорта “Пулково”, освещаемые лучами заходящего июльского солнца…
(с) 2005-2015, Сергей Уткин.
Смотрел трансляцию пасхального богослужения на 78. Крестный ход, на заднем плане передвижная телестудия с логотипом…
С тех пор, как я собрал и настроил медиаплеер, меня регулярно одолевало желание подключить любимые…
Тихий час. Ночью устроила нехилый забег, почти до утра колобродила. Теперь отдыхает от трудов праведных...
Ну, ёпыр же май... На Первом очередное пришествие майора Черкасова. Во второй серии персонаж Игоря…
Молодец, Татьяна! Не всякая тридцатилетняя выглядит так, как Татьяна в свои семьдесят с хвостиком! Сразу…
This website uses cookies.