Банда «ЗИГ ЗАГ» – седьмая серия

Вместо предисловия процитирую вопрос, заданный на торрент-трекере одним парнишкой:

У меня вопрос – почему они Кириллова, которого Трубинер играет, не добили, зачем таскали за собой по всему городу?

Хороший вопрос. Мы к нему ещё вернёмся. А пока что смотрим, как убитый горем Львов на кухне пьёт водку и вспоминает свою погибшую семью:

Картинки в этот раз поменьше, но, думаю, вы ничего не потеряете. Сама по себе сцена не несёт никакой смысловой нагрузки, поскольку нам ещё в первой серии показали, как погибли жена и сын Львова. Но есть один момент: по воспоминаниям блокадников, голод доводил до такого состояния, что они не могли опьянеть. Если не ошибаюсь, в фильме Кирилла Набутова “Блокада Ленинграда” женщина рассказывала, что они пили чистый спирт – и не пьянели. До такой степени был истощён организм.

Пока Львов плачет над семейными фотографиями, Фитилю передают посылку с воли:

В свёртке оказывает ломоть хлеба, внутри которого… Слава Богу, там оказался не напильник и не полотно от ножовки по металлу. А лаконичная записка:

“Молчи!”

Наступает утро, Свидерский будит уснувшего за столом Львова.

Одно из двух: или в доме Львова включили паровое отопление, или Свидерский умудрился одним керогазом так нагреть квартиру, что можно ходить без верхней одежды. Отдельно хочу отметить, что на окне кухни светомаскировки нет вообще. Только беленькая занавесочка.

По дороге в отделение Львов интересуется, что пацан. “Молчит”, коротко отвечает Свидерский. “Сейчас всё выясним”, обещает Львов.

Войдя в отделение, Львов распоряжается привести Фитиля на допрос. “А всех наших собрать в коридоре!”

Процесс допроса Фитиля.

В коридоре “все наши” слушают вопли Львова. Наоравшись, Львов выскакивает в коридор и приказывает увести задержанного.

Окинув беглым взглядом “наших”, Львов надевает ватник и шапку. “А, ну, Бобров, пошли со мной!”

“Крыса у нас в отделе завелась! Предатель! Но тебе, Бобров, я доверяю!” Львов рассказывает Боброву о своём секретном плане: перевезти Фитиля в Кресты, подальше от предателя. Тогда Фитиль назовёт имя оборотня в погонах. Повезут Фитиля в шесть часов вечера, знают об этом плане только трое – Свидерский, Львов и Бобров. “И что больше никому!”

Тем временем бандиты разбирают добычу. Многостаночник Кошарный, который по совместительству муж Зинаиды, обращает внимание на шкатулку:

Вещица явно музейная и стоит больших денег. Кошарный докладывает о находке Кириллову, тот решает, что потом нужно наведаться к барыге и поспрошать, откуда дровишки. Сейчас же нужно идти вынимать Фокса с кичи. Виноват, Фитиля освобождать. Кошарный задерживается возле комнаты, в которой томится Зинаида.

Вы помните вопрос, который я процитировал в начале? Никакого резона сохранять жизнь Кириллову и таскать его за собой у бандитов не было. Равно как и у Кириллова не было никакого смысла оставлять в живых Зинаиду. Скажете, что Кириллову нужен Кошарный с его талантами? Зачем? Типографии нет, доставать новую и заново печатать фальшивые карточки Кириллов явно не собирается. Кроме того, интимная жизнь супругов Кошарных явно дала трещину. Кириллову достаточно намекнуть, что Зинаида изменила мужу, пока тот в Крестах чалился – и тот сам свою неблаговерную на нож поставит.

Тем временем Львов с Бобровым начинают операцию по перевозке Фитиля в Кресты.

Аллилуйя! Свершилось! В середине седьмой серии режиссёр додумался опустить светомаскировку!!! Впрочем, чёрные шторы такие тоненькие, что свет с улицы спокойно через них пробивается.

Бобров запихивает Фитиля в фургон, Львов приказывает ему садиться вместе с арестованным. Свидерский интересуется, что Львов вообще творит. “Я знаю, кто крыса! Хочу убедиться в этом. Сам”, отвечает Львов и садится в кабину.

Грузовик тащится по каким-то задворкам.

Не знаю, что за локация, по ощущениям – дворы завода “Красный треугольник”. Вне зависимости от того, где находится отделение милиции, машине не было никакого смысла ехать дворами – по любой улице доехать до Невского, оттуда вывернуть на Литейный и через Литейный мост к Крестам. Отдельное спасибо Воробьёву за ярко горящую в ночное время фару.

Бобров в фургоне передаёт Фитилю кусок мела и начинает инструктировать: как только откроется дверь фургона, сразу беги. “А из Крестов, Лёня, у тебя дорога одна – по расстрельной пойдёшь, как участник банды.”

Кириллов с подельниками спрятались в кузове брошенного грузовика и ждут милицейский “воронок”.

Простой вопрос: откуда Кириллов знает, что менты настолько тупые и поедут по закоулкам мимо именно этого грузовика? Водила с Кирилловым маршрут согласовал? И откуда Бобров знает, что Кириллов будет именно в этом грузовике?

Даже если допустить, что Львов рассказал Боброву свой план до полудня, то у Кириллова максимум шесть часов на то, чтобы: встретиться с Бобровым; узнать от него о перевозке; узнать маршрут следования “воронка”; изучить маршрут и выбрать место для засады; связаться с Бобровым и рассказать ему, что, где и как. На всякий случай напоминаю, что все передвижения только пешком – грузовик Индус вместе с Фитилём оставил ментам. Да и бензин теперь добыть негде, завгара арестовали.

Бобров стучит в стену, требуя остановить машину. Львов открывает фургон. Фитиль бросается наутёк, но получает две пули в спину от Боброва. Львов берёт милиционера на мушку.

Ничего не значащий диалог, который проходит под прицелом Кириллова и Индуса. Кириллову надоедает слушать лекцию Львова, он поднимается над кузовом и стреляет в лектора.

Бобров мужественно закрывает своим телом Львова, Кириллов снайперским выстрелом убивает безымянного NPC с винтовкой. Львов начинает ответный огонь, проявляя чудеса косоглазия и криворукости. Как уже не раз отметили зрители данного “шытдевра”, милиция здесь умудряется промахиваться даже в таких ситуациях, когда не промахнулись бы Гомер, Рэй Чарльз и Стиви Уандер.

Прибывает Свидерский с группой поддержки. Кириллов со товарищи благополучно уходят, оставив на поле боя мёртвого Фитиля и ещё живого Боброва.

Боброва доставляют в госпиталь, где его срочно оперируют. По моим подсчётам, он словил три пули, но сценаристам он нужен был живым. Для пущей убедительности требуется срочное переливание крови. “Неважно, какой группы”. Резус-фактор тоже роли не играет, ага. Наш Петя Иночкин, он же Львов, тут же даёт товарищу Дынину-Боброву, свою редкую кровь тридцать третьей группы.

Ну, хоть не насосом кровь качали, и на том спасибо. В процессе переливания Львов нормально даёт дуба – остановка сердца. В состоянии клинической смерти Львов оказывается среди своих умерших родных и друзей.

“Папа, а тебе с нами нельзя!” “Тихон, ну не дури! Один должен остаться.”

” А где Соня?”

Ох, ребята… Это был бы очень сильный эпизод, если бы не весь предшествующий идиотизм, который вы напихали в сценарий. Конечно, тема общения с умершими не нова – бесчисленное множество трагедий, комедий, фантастических лент… Но в данном случае этот приём сюжетно оправдан и, повторюсь, мог быть сильнее по воздействию. Если бы не предыдущие шесть серий.

Львова вытаскивают с того света.

Кириллов с раннего с ранья навещает свою бывшую базу то ли в Кушелевке, то ли в Весёлом посёлке.

Вы не забыли, что у них теперь машины нет? Восемь километров по морозцу – говно вопрос.

Достав из-за трубы тоненькую тетрадку с надписью “МЦЫРИ” на обложке, Кириллов сообщает стоявшему на шухере Кошарному, что рацию мусора забрали.

“Чё будем делать?” – “Есть у меня одна комбинация. Пойдём, по дороге расскажу.” И ещё восемь километров. Как минимум.

Свидерский навещает воскресшего Львова. Который лежит в одной палате с Бобровым.

“Соня жива! Я это точно знаю!” – “О, я смотрю, командировка на тот свет не прошла даром. Что дальше, коммунист Львов? Бабки-повитухи, спиритические сеансы?”

Реакция Свидерского понятна. Мне другое непонятно: кто вообще сообщил о гибели детдомовцев? Как узнали, если никто не выжил? Опять же, как смогли так быстро сообщить в Ленинград?

Львов говорит, что пока тело Сони не увидит – не поверит. Собирается самолично проехаться вдоль застав и всё разузнать. Свидерский останавливает Львова (“Тебе постельный режим прописан!”) и обещает сам объехать все заставы.

В это время Зинаида спешно собирает свои и чужие пожитки, одевается и, пока бандиты дрыхнут, пытается улизнуть из квартиры. Но в дверях сталкивается с вернувшимся Кирилловым.

Восемь километров отмахали по морозцу, даже лица не обветрились.

Очередная сцена болтовни, без которой вполне можно обойтись. Вообще сериал давно уже можно было закончить, но задание было снять десять серий.

Свидерский на грузовике ездит по заставам. На последней (ну, а как иначе?) обнаруживается Яша Чекур – замёрзший и ранеными руками.

Яша говорит про ледяной дом. Оказывается, на озере есть ледяной дом Гидрометеослужбы.

Вот чего не знаю, про то говорить не буду. Знаю, что ленинградская гидрометеослужба исправно работала всю блокаду – проводили измерения, давали прогноз погоды для лётчиков и моряков. Вполне вероятно, что на Ладоге делали временные погодные станции – давать погоду для Дороги жизни. Возможно, что и изо льда: материал буквально под ногами и от фашистских бомбардировщиков маскировать не нужно. В общем, похоже на правду.

Свидерский едет к ледяному дому, где сидит Соня. Сутки без еды, в наспех слепленном ледяном домике – щели со всех сторон.

Ожидаемо грузовик атакуют два (опять два!) “юнкерса”.

Первый сбрасывает бомбу на грузовик, второй – на ледяной домик. Зачем???

Только не спрашивайте у меня, каким образом Соня не просто выжила – на ней ни одной царапины не оказалось. Чудотворный сценарий, не иначе!

Пока Свидерский спасал Соню, Львов разговорил Боброва. Тот совсем не хотел становиться предателем, просто перед войной упустил Фёдора Кириллова. А в декабре сорок первого Кириллов встретил Борю Боброва на толкучке, когда тот ботинки на еду менял. Кириллов пригрозил сообщить ментам, как Бобров его отпустил – интересно, Кириллов сам в отделение придти собирался или анонимку в почтовый ящик бросить?

Дальше Бобров рассказывает, как они держали связь: если Боброву нужно было встретиться с Кирилловым, он приходил на канал Грибоедова, давал одноногому гармонисту десятку, чтобы тот пять раз сыграл “По диким степям Забайкалья”.

Извините, музыкой навеяло. Если вы ещё не забыли – целых пять серий банда Кириллова базировалась то ли в Кушелевке, то ли в Весёлом посёлке. В квартиру писательницы они вселились только в середине шестой серии. Мне просто интересно: каким образом Кириллов должен был услышать гармониста, если до него восемь километров? Он у них по радио концерт давал, что ли? И как тогда Бобров предупредил Кириллова о готовящейся облаве, если Кириллов в этом время уже получил от Индуса по черепу и лежал связанный по рукам и ногам?

Кириллов с Индусом тоже не теряют времени и выясняют у барыги, где тот взял шкатулку.

Львов узнаёт от Свидерского о чудесном спасении Сони, тут же требует свою одежду и идёт к одноногому гармонисту – “По диким степям Забайкалья пять раз!”

Кириллов слышит условный знак, но на рандеву не торопится. Не знаю, на что рассчитывал Львов – ведь Кириллов самолично всадил в Боброва две пули, да ещё одну Индус добавил. Нужно быть совершенно безмозглым, чтобы клюнуть на такую идиотскую приманку.

Пока Львов со Свидерским слушали музыку, Бобров, оставшись без присмотра, вытащил из разбитого окна осколок стекла и…

Очередной идиотизм. При таких вводных помереть Бобров не мог никак. В подробности вникать не буду, чтобы не нарваться на неприятности от Роскомнадзора. Пришьют ещё пропаганду суицида, с них станется.

Львов приходит к своему начальству с пустыми руками – Кириллов не пришёл. В благодарность начальство выдаёт банку тушёнки, пакет супа-концентрата, кусок хлеба. “Приказываю употребить это, чтобы привести здоровье в порядок!”

Получив харчи, Львов топает к Юле. У которой временно проживает ожившая Соня. Туда же приходит Свидерский, приносит две луковицы. Увидев такое несметное богатство, Юля велит Соне тащить самую большую кастрюлю. После чего приглашают на обед всех соседей.

Судя по всему, в этой квартире тоже худо-бедно, но топят. В коридоре тепло, пар изо рта не идёт. Жильцы все поголовно без головных уборов. Кроме того, у них явно есть горячая вода и мыла вдоволь – у всех волосы чистые. Всё чинно, благородно и совершенно фальшиво.

Юля говорит Львову, что Свидерский может переправить Соню в Москву. В это время раздаётся звук пианино.

Про светомаскировку опять забыли. Свидерский лабает пьесу забытого композитора – а чего не “Мурку”? Судя по тому, как он чисто играет, репетировал Свидерский ежедневно. И пианино недавно настраивали, судя по всему. В промёрзшем доме инструмент строй потерял бы непременно. И хорошо, если не навсегда – механика от сырости могла разбухнуть, рама перекоситься. В общем, опять сплошная липа…

Львов понимает, что ему не светит и закрывает дверь. Титры, конец седьмой серии.

(с) 2023, Сергей Уткин.

Проект “Don-Ald.ru” не спонсируется Госдепом, Кремлем или масонами. Желающие поддержать проект и вдохновить автора на новые творческие свершения, могут перевести деньги на:

Банковская карта (ЮMoney) — 2204120100336086 (по группам 2204 1201 0033 6086)
Банковская карта (Сбер) — 4274320078375675 (по группам 4274 3200 7837 5675)
Кошелек ЮMoney — 41001411595055