Такая вот круглая цифра.
А пятого августа блогу стукнет пять лет.

По поводу взорвавшегося Ильича Володя cher_no_more Федоров очень едко подметил:

Взорвали памятник злодею,
Пол зада не было,как нет.
Вот предложить его б музею,
Без зада – тоже человек!

Благодарности прошу выражать автору.

PS: лично я думаю, что никакого взрыва не было. Просто вождь мирового пролетариата много лет стеснялся пёрнуть в публичном месте. В конце концов не выдержал, перданул. Да так мощно, что порвало штаны и плащ.
Впрочем, Ильичу не впервой так мощно обсираться. В прошлый раз от его пердежа целая империя рухнула. А историки потом сочинили, что это был залп “Авроры”…

Ну, что у нас памятник Ильичу подорвали уже всем известно.
И что экстренно нашлись деньги на реставрацию порванного плаща вождя мирового пролетариата – тоже уже говорили и писали.
Садальский даже по этому поводу возмутился: на перенос памятника Гоголю денег не нашли, а на Ленина сразу же выделили.
Я в какой-то мере разделяю негодование Станислава Юрьевича, вот только предпочел бы не таскать Гоголя с места на место. Во-первых, на новом старом месте памятнику быстро придет кирдык – там плотный транспортный поток со всеми вытекающими. Во-вторых, во славном городе в Питере есть масса исторических памятников и объектов культуры, гораздо более нуждающихся в деньгах на реставрацию. Например, всем известный Спас-на-крови.
Некоторое время назад этот храм со всей помпезностью открыли после длительных ремонтных и реставрационных работ. Настолько длительных, что я, прожив в Питере почти сорок лет, не помню храма без строительных лесов. Но, как оказывается, советское далеко не самое лучшее. Во время реставрационных работ на знаменитых куполах храма заменили разноцветную черепицу. Вот только новодел был выполнен не по историческим чертежам, а по советским. Форму черепиц изменили, не подумав о том, что “лишние” углубления были не просто так, а для стока воды. Черепицы на куполе уложены внахлест, между ними оставались пустоты, игравшие роль сточных труб. После реставрации пустоты исчезли, влага скапливалась между плитками, доводя черепицу до полного разрушения. И не только плитку – внутри храма уже можно заметить следы протечек.
Фактически сейчас нужно менять треть плиток. Но менять не на что – черепицу нужно заказывать фарфоровому заводу, а денег на изготовление плиток нет. С недавних пор Дирекция музеев Петербурга, которой принадлежит храм, переведен на самообслуживание.
Конечно, памятник Ленину тоже произведение искусства и культурное наследие, которое следует беречь. Но лично на мой взгляд – купола Спаса-на-крови важнее.

Если кто не видел – stephan_nn на “Иной грани” повеселил.
Жаль только, что самолично Владислав Петрович подпортил шутку своим комментарием:
Великолепная подборка! Но в ней не хватает одной книги — “Оруженосец Кукушка”. Речь в этой повести идет о восьмилетнем Аркушке Голубеве, который в пионерском лагере прошел стрелковую стажировку у старшего друга Володи Новоселова (естественно, инструктора “Каравеллы”). После этого он стал снайпером-одиночкой (“кукушкой”). Каждый день он устраивает засады на деревьях и стреляет из самодельного лука во всех, кто критикует книги В.Крапивина. Стрелы не смертельны, однако оставляют на своих жертвах несмываемые пятна, которые помогают потом отслеживать этих злоумышленников и подвергать их здоровой критике в сообществе “Курятник на желтых поленьях”. На обложке изображен сам В.Крапивин в облике первоклассника — с луком через плечо и с портфелем образца 1945 года, в котором, естественно, черновики всех его будущих произведений. Взгляд ребенка безжалостен, лицо неулыбчиво…

Лично я считаю, что в подборке совершенно необходима книжка “Крик петуха”. На обложке изображена мозаика, описанная в тексте:

Высокий безбородый старик с лицом Фатангела стоял среди сумрака и созвездий. Прямой, со сжатым ртом. Одной рукой опирался на меч без ножен, другую выкинул над собой — ладонью вверх и вперед. Он будто останавливал какую-то идущую из пространства опасность.
Старик защищал не себя, он держал руку над мальчишкой.
Мальчик с лицом Крапивина был беззащитен в своей наготе, как бледно-желтый росток на кромке гранитного обрыва. Но он не боялся. Он верил в оберегающую силу Хранителя.

Председатель Ассоциации реставраторов России, академик, член оргкомитета по проведению юбилея Гоголя Савва Ямщиков рассказывает:
– Я ни в коем случае не хочу показаться старым, брюзжащим стариком, говорящим, что в наши годы было лучше, но когда сейчас читаешь, как проходил столетний юбилей в 1929 году, сколько людей приехало, какие люди участвовали в этом деле… Были приглашены девять лауреатов Нобелевской премии. А 1952 год? Траурная дата, столетие со дня смерти Николая Васильевича Гоголя. Я уже был в юношеском, сознательном возрасте, мне почти 15 лет было. Это же целый год длились все эти мероприятия – спектакли, выставки, издание собрания сочинений. И вот сегодня на оргкомитете первый вопрос долго обсуждался – как же будет проходить торжественное заседание в Малом театре. По-моему, это надо на подъеме, а тут – кто, что? А причина в том, что вот четыре года мы сегодня подытоживаем!

Наша четверка – Игорь Петрович Золотусский, Валентин Григорьевич Распутин, Василий Борисович Ливанов и ваш покорный слуга – бились, уговаривали, звонили Путину, Медведеву. Все делалось. Чиновники все это топили, топили и топили! И на сегодняшний день единственное, за что мы можем быть спокойны, что могила Гоголя начинает восстанавливаться. И сегодня принято решение, что где-то осенью будет молебен в Новодевичьем монастыре и одновременно в Даниловом монастыре. В Даниловом монастыре обнаружен склеп, где находился прах Гоголя. Там поставят памятный знак. Вот это единственное, за что мы спокойны. Собрание сочинений пока в нуле. Воспоминаний современников – то, о чем мы мечтали – нет. В 1952 году они вышли с купюрами, но вышел огромный том. Летописи нет. И стипендий Гоголя нет.

– Музея тоже нет.

Сначала смотрим сюда.

Потом сюда.

А теперь идем под кат.

Был на пятом отделении парнишка, Леня. Абсолютно безобидное существо с интеллектом трехлетнего ребенка. Каждый выходные к Лене приезжал отец – невысокий седой мужчина, доктор физико-математических наук. В один из таких выходных дежурила моя матушка, ну и меня с собой захватила. Слово за слово, рассказал отец Лени следующую историю.
До семи лет Ленька был обычным пацаном, без всяких отклонений в развитии. Рано начал читать, когда Лене стукнуло пять лет пригласили учителя музыки – в общем, типичная судьба обычного ребенка из интеллигентной еврейской семьи. В семь лет пошел в школу… Первый класс оказался и последним.
Куда-то поволокли их класс – на экскурсию или просто прогулка была, не знаю. Затащили в парк, а дело поздней осенью было, дождь, кругом лужи. Леня подошел к учительнице и сказал, что у него промокли ноги. Попросил отпустить его домой, благо жил неподалеку. Классная дама велела не выдумывать глупости, а играть вместе со всеми. Домой Леня пришел уже с температурой.
Дальше – хуже. Банальная простуда вызвала массу осложнений, мальчика положили в больницу. В ходе обследований стало ясно, что в лобных пазухах скапливается гной – гайморит или что там похожее… Не суть. Нужно было срочно делать проколы, откачивать гной. А медики решили иначе – назначили прогревание. Отец был против, но его мнение никого не интересовало. Через три дня Леня впал в кому.
Выводили его из комы неделю. Сделали проколы, откачали дрянь из пазух, напичкали антибиотиками… Все это время отец Лени молился – только бы не умер.
Через неделю Леня открыл глаза. Чистые глаза трехлетнего ребенка.

Простите, что не смешно. Зато правда…

Году эдак в 1979-м я узнал, что в благополучной советской стране есть такие специальные больницы, которые называются очень заковыристо – психо-неврологический интернат. И что в Лениграде таких интернатов аж семь – аккурат в седьмой моя матушка устроилась санитаркой работать. Ну а раз есть седьмой, то и предыдушие шесть всяко должны быть, факт. В общем и целом новая работа матушку устраивала – график скользящий, сутки отпахала и трое дома. Смушало только, что оставлять меня одного на целые сутки было страшновато. Мало ли чего… Телефона в квартире нет, позвонить некуда.

И матушка, не мудрствуя лукаво, решила брать меня с собой на дежурство.

В общем-то, ничего особо страшного я там не увидел. Большую часть жителей пятого отделения, на котором маманя ударно трудилась, были тихими безобидными стариками. Пара безногих инвалидов, дядя Леша и дядя Коля, лихо раскатывали на колясках по коридору. Как я позже узнал, потенциально опасных психически больных держали в “надзоре”, за железной дверью. И побывать там тоже пришлось, когда маму определили в надзоре дежурить…

Читать далее