Это мой город
Деревенские мотивы
Совершил марш-бросок по окрестностям с целью прикупить кое-каких мелочей да заодно цирюльню посетить. Проходя мимо остановки обратил внимание на сей дивный витраж.
Я, конечно, могу ошибаться, но сдаётся мне, что здесь изображены не Адмиралтейство и Спас-на-Крови, а собор Василия Блаженного и Речной вокзал в деревеньке под названием Москва. И ГУМ по центру.
Я ничего против деревни не имею, моя матушка тоже из деревенских. Но никак в толк взять не могу – почему всё это в Питере нарисовали?
С днём рождения, Петербург!
Сегодня Питеру 320 годков стукнуло. С чем я его и поздравляю и от всего сердца хочу пожелать, чтобы мой город оставался таким же красивым, праздничным, живым. И чтобы исчезли все те уродливые новоделы, которые стыдливо называют “градостроительными ошибками”. Вчера на стриме я говорил, что название своего рассказа “Проходные” взял от фонаря, без всякой задней мысли. А получилось настолько многослойно, что сам диву даюсь. Проходные – это не только дворы, но и люди. Те самые горе-архитекторы, что понастроили уродливых стаканов и человейников, что норовили воткнуть газпромовскую елду на Охте и в итоге возвели её в Лахте. Те лже-археологи, что лоббировали “реконструкцию” Летнего сада. И те люди, что призывают ценить “новое в искусстве” и “не держаться за старину” – они тоже проходные. Помню, когда город протестовал против Охта-центра, некий вьюнош мне написал, что он, как петербуржец, одобряет. А потом выяснилось, что персонаж на тот момент в Питере пяти лет не прожил. Случайный, проходной. Как и временщик-губернатор, который сегодня написал про шведов и англичан, мечтавших стереть Питер с лица земли. А в это время в городе сносят дом Басевича под очередной сарай, только теперь не Гергиева, а Эйфмана.
Вся эта плесень должна уйти и уйдёт, я уверен. Потому что Петербург – город живой. Он может за себя постоять и выплеснуть из себя всё чуждое, наносное.
С днём рождения, великий город!
Чего только не придумают
Что-то новенькое в легендах про Дом Советов. Странно, что только кентавр выбежал, а не Медуза Горгона вылетела. Всем известно, что именно после неё Киров окаменел насмерть и стал памятником.
Легенда Невского проспекта
Снимок семидесятых годов, сделанных сотрудником американского посольства в Ленинграде Майклом Нойбертом. Экран на площади Восстания, рядом с Московским вокзалом. До сих пор ходят легенды, будто на этом экране, если повезёт, можно было посмотреть кино или мультфильм.
Увы, это только легенды. Во-первых, надо понимать, что это не экран, а панно из ламп накаливания. Каждая лампа выполняла роль пикселя и имела всего два режима – включено (жёлтый пиксель) и выключено (чёрный пиксель). Ни о каких градациях серого речи не шло. Поэтому показать фильм или мультик на таком “дисплее” было невозможно – все полутона исчезли бы и вместо морды Волка на экране был бы силуэт. Поэтому показывали специально созданные рекламные ролики – в том числе и рекламу фильмов и мультиков. И тут я самолично свидетель, потому как смотрел эти ролики на протяжении нескольких лет, пока торчал на остановке в ожидании троллейбуса.
Не взлетим, так поплаваем
“Фонтанка” второй день отслеживает, как наша Северная Венеция оправдывает своё название. После обильных снегопадов внезапно пришла весна и оттепель превратила неубранные сугробы в тонны воды. Пара фоток для понимания:
Не удивлён. Странно, что кого-то происходящее удивляет. Сколько лет живу в Питере, хорошо убирали от снега только площадь перед Смольным и Московский проспект. Все остальные улицы и площади убирали по принципу “когда начальство звездюлей навешает”.
А чего вы ждали, ребята? В стране совковая система управления как была, так и осталась. От того, что вывеску и флаг над Кремлём сменили, суть не поменялась. Я уже рассказывал, как зарастали снегом и говном дворы на Бела Куна – а это семидесятые года, между прочим! Как в начале восьмидесятых кувыркался на сугробах по дороге в школу в десяти минутах ходьбы от Смольного. Самый центр города, улица Красной Конницы, ныне Кавалергардская. А что творилось в спальных районах, куда городское начальство носа не казало? В 1988-м году, в первую весну, которую мы встретили в Весёлом посёлке. Я был в шоке, когда по пути на троллейбусную остановку оказался перед громадной лужей, затопившей все выходы со двора. Угол Тельмана и Большевиков, там сейчас дома и магазин “Колесо”. А тогда был громадный пустырь. Всю зиму пустырь заваливало снегом, там были протоптаны тропки. Но когда началась оттепель, весь пустырь превратился в непроходимое болото. Выйти к остановке можно было только по дорожке вдоль школы, ныне это лицей №344. Штука в том, что дорожка имела (и имеет) уклон в сторону Тельмана. И внизу воды скопилось выше колена. Не шучу!
Опять же, я уже показывал этот снимок:
1983-й год. Перекресток Дальневосточного проспекта и Зольной улицы – чтоб вы понимали – тогда это был единственный выезд из Весёлого посёлка в сторону центра.
В общем, братцы, сколько на борделе вывески не меняй, а пока в нём заправляют старые бляди, порядка не будет.
“Извините, если кого обидел” (С)
Здравствуй, лето!
Утром, в начале десятого, мою посуду, готовлюсь завтрак варганить. Чувствую: напор воды ослабевает, кран иначе шумит. Одновременно в подвале скрип закручиваемого вентиля. Горячую воду отключили, а с ней и паровое отопление. Видать, очередная труба Беглова на встречу зовёт. Батареи остыли минут за десять, пришлось радиатор включать. Мы ж, чай, не Европа, чтобы дровами буржуйки топить!
(с) Картинка честно спёрнута из Интернета
Бесталанный пошлый детектив
В ходе одной забавной дискуссии с малолетним совком (1986 г.р.) заинтересовался документами о ликвидации Музея обороны Ленинграда в 1951-53 годах. В Интернете упомянуто Постановление Совмина СССР от 31 августа 1951 года, № 3216 – 1523, но текст самого документа найти не удалось, в “Правде” и “Известиях” Постановление не печаталось. Что, в общем-то, не удивляет – с чего бы Сталину и Маленкову афишировать своё нежелание вспоминать ленинградскую блокаду и документальные свидетельства о собственном идиотизме? Есть только свидетельства очевидцев и косвенные доказательства. Вот одно из таких доказательств: в газете “Известия”, от 08.09.1951 нашёл статью “В долгу перед юным читателем”. Общая тема статьи: издательство Лендетгиз издаёт бесталанные книги. В качестве примера приводятся книги Г.Матвеева, цитирую:
“В конечном счете рукописи этого автора оказывались негодными, а вышедшие ранее книги — «Зеленая цепочка», «Тайная схватка», «Новый сорт»— были осуждены за ложную занимательность в духе пошлого детектива, за обеднение образов советских людей.”
А теперь просто вспомним, что Матвеев писал о буднях блокадного Ленинграда, о том, как пионеры помогали взрослым в борьбе с диверсантами и бандитами.
P.S. автор статьи даже не удосужился уточнить название – “Зелёные цепочки”.
В туалет только с книгой
В новообретённом Доме книги вот такое объявление:
Очень верное решение, одобряю в хвост и в гриву.. Налицо забота о культурном уровне населения. Я считаю, это надо повсеместно вдренять (написано правильно). В каждом “Буквоеде” такую систему ввести – и Россия снова станет самой читающей нацией в мире.
Блокадники
Фильм 2014 года. Странно, что раньше мне не попадался.
“Блокадный дневник” на телеканале “Культура”
Я практически не смотрю федеральные телеканалы и потому проморгал показ фильма “Блокадный дневник” на канале “Культура”. Я чуть больше года назад смотрел эту картину, рецензия есть на сайте. Если коротко: это мог быть гениальный фильм, если бы создатели отнеслись более ответственно к истории Ольги Фёдоровны Берггольц, к истории блокады. Слишком много неточностей, ляпов… Но, несмотря на все огрехи, фильм посмотреть стоит. И я был удивлён, когда мне прислали ссылку на петицию, где “Блокадный дневник” именуется “пасквилем, карикатурой”, которая вместо героизма ленинградцев показывает сходящих с ума от голода зомби. Далее предлагается завалить “Культуру” гневными письмами, писать запросы депутатам и прочим властям, чтобы запретить “Блокадный дневник”.
По поводу героизма. Спору нет, в “Блокадном дневнике” не показаны трудовые будни блокадного Ленинграда. Не показан Кировский завод, продолжавший выпускать танки. Наверное, было бы куда правильнее, если бы Фёдор Берггольц провёл для дочери экскурсию по фабрике имени Тельмана, показал, как рабочие шьют форму для защитников города Ленина. Может, и гневных отзывов было бы поменьше. Вот только и книга, и фильм о другом. О том, что сама жизнь в осаждённом городе – подвиг. Ежедневный, ежечасный, ежесекундный подвиг. Пройти десять километров в лютый мороз, когда организм истощён и холод кажется в десять раз сильнее – это просто немыслимый подвиг. Но об этом подвиге молчали тогда и стараются забыть сейчас.
Здесь все чужие и противные люди. О Ленинграде все скрывалось, о нем не знали правды так же, как об ежовской тюрьме. Я рассказываю им о нем, как когда-то говорила о тюрьме, — неудержимо, с тупым, посторонним удивлением. До меня это делал Тихонов. Я была у него сегодня, он все же чудесный.
Нет, они не позволят мне ни прочесть по радио — «Февральский дневник», ни издать книжки стихов так, как я хочу… Трубя о нашем мужестве, они скрывают от народа правду о нас. Мы изолированы, мы выступаем в ролях «героев» фильма «Светлый путь».
(с) “Ольга. Запретный дневник”.
Разговор с Григорием Романовым был коротким: Ленинградская блокада — героическая эпопея, а вы изобразили не подвиг народа, а страдание и ужасы голода, все к этому свели; получается, что вы развенчиваете историю великой заслуги, стойкости людей, как они сумели отстоять город; вам интересно, как люди мучились. Это чуждая нам идеология.
Примерно такую отповедь мы получили в обкоме партии, когда публикация «Блокадной книги» была запрещена. Второй раз то же самое выслушал Иосиф Ефимович Хейфиц, знаменитый кинорежиссер, лауреат всяких премий, когда ему запретили ставить фильм о блокаде по нашей книге.
(с) Даниил Гранин, “Как жили в блокаду”.
История повторяется. На сей раз с фильмом “Блокадный дневник”. Пусть не самым талантливым, исторически не всегда точным. Но единственно честным из всего того кинохлама про Великую отечественную, что вывалили на наши головы за последние два десятка лет.
P.S. Ещё одна цитата из “Блокадной книги” и маленькая история. Одной из претензий разного рода “историков” и “критиков” был внешний вид жителей Ленинграда. Мол, на кинохронике и на фотографиях все чистенькие и беленькие.
«Спала под двумя ватными одеялами и клала два нагретых утюга: один согревал ноги, а другой грудь и руки. Утром одеяла покрывались белым инеем» (Попова Ульяна Тимофеевна).
«Цвет кожи необъяснимый — многомесячные коптилки, и все это въедалось… В валенках спали… Свитер, валенки, пальто, брата пальто» (Бабич Майя Яновна).
И после этого — баня! Представляете?
«Первая баня! — восклицает Майя Яновна. — Ой!.. В первые дни стояли часов по восемь — с десяти утра занимали очередь и к вечеру попадали. Я все-таки прорвалась туда недели через две.
Это был такой ужас, когда они все голые и падали — силы не было тазы нести. Господи! Какой кошмар там можно было увидеть! Мыла у многих не было, терлись-терлись некоторые и без мыла. И тут же падали. Медленно очередь шла, медленно мылись, но горячая вода была».
Когда я осенью валялся в больнице с приступом астмы, поступил к нам эдакий русский богатырь – мужик слегка за сорок, под два метра ростом, вес за центнер. Профессиональный военный, инструктор. Как-то раз зашёл разговор о блокаде. И Андрюха (имя изменено) сказал:
– Вот чего я не понимаю: они же месяцами не мылись, воды не было. Неужели вшей не было? Мы без бани месяц стояли, так вши заели. Единственное спасение, это полотенце на шею намотать, потом вместе со вшами оторвать и выбросить куда подальше…
