шендерович
Так говорил Шендерович
Можно ли было не болеть за Михайлова, Петрова и Харламова?
И можно ли было не понимать, что славные птенцы «тарасова» гнезда — представители армии и страны, которая только что оккупировала Чехословакию? Что гимн СССР для чехов — как для нас «Хорст Вессель»?
Мне очень нравится эта девочка на коньках. Очень! Но если бы вы знали, как нравился берлинцам летом 1936 года толкатель ядра Ханс Вельке, первый немецкий чемпион в легкой атлетике, улыбчивый парень, красавец, символизирующий молодость новой Германии!
Что-то, однако, мешает нам сегодня радоваться его победе. Не иначе, мы в курсе итоговой цены этого спортивного подвига — цены, в которую вошли и Дахау, и Ковентри, и Хатынь, и Ленинград… Не по вине Ханса, разумеется, но так получилось, что он поспособствовал.
Солнечное утро было изгажено самым натуральным и вонючим образом – не менявшаяся со времен проклятого советского прошлого фановая труба дала мощнейшую течь. Хозяин квартиры, популярный писатель и журналист, брезгливо затыкая нос, набрал номер аварийной службы и приготовился ждать прихода вечно пьяного сантехника. Вопреки ожиданиям, сантехник пришел не через три часа, а через двадцать минут. И трезвый. Еще через десять минут течь была ликвидирована, вонючее озеро на полу туалета истреблено, а популярного писателя известили, что его квартира поставлена в очередь на плановый ремонт стояков.
– Могу ли я радоваться? – задумчиво вопросил писатель и журналист, не обращая внимания на удивленный взгляд сантехника. – Мне очень нравится этот симпатичный молодой парень…
– Мужик, ты чего, а? – настороженно спросил водопроводчик, на всякий случай отодвигаясь от писателя.
– Могу ли я не понимать, что своим ударным, прямо таки стахановским трудом, этот улыбчивый юноша поднимает рейтинг тирана?
– Какого?..
– И можно ли не понимать, что вот этот славный птенец Жилкомсервиса для меня как Отто Штангенциркуль, работой которого восхищались жители довоенного Берлина? Что-то мне мешает восторгаться мастерством Штангенциркуля. Ведь ценой этого мастерства стали Дахау и Освенцим, еврейские гетто и затопленное берлинское метро. Не по вине Отто, но так получилось, что он…
– Ты что, сука? Ты меня… Ты к фашистам приравнял? Это вместо благодарности??? Да если бы не я, ты бы тут уже по маковку в говне плавал!..
– Да, да, – печально закивал головой писатель. – Так уж получается…
Закончить фразу писателю не удалось – тяжелый газовый ключ со свистом рассек воздух и впечатался прямо в губы, выбив из писателя дух и дорогую металлокерамику.
Очнулся писатель через несколько часов. Из фановой трубы снова текла вонючая жижа, разбитые губы распухли, во рту была неаппетитная каша из зубных протезов и крови.
– Фашист. Натуральный фашист… – прошепелявил писатель, брезгливо морщась от вони.
P.S. Извиняться не буду.
Странные люди
Шендерович на “Эхе Москвы” вещает:
Символы, как известно, не существуют в вакууме — они заполняются смыслами.
Крючкотворы со стороны нацизма охотно расскажут вам, что свастика — это древнеиндийский знак, символ плодородия. Не знаю, не застал, но допустим…
Что это меняет? Да ничего! С некоторых, совершенно определенных времен, свастика означает только то, что означает, и ничего другого означать уже не будет.
Серп и молот для моей юной партийной бабушки означали в восемнадцатом году свободу, равенство и братство, мир без насилия, рай на земле…
Ко дню ее смерти за этим опостылевшим символом стояли только концлагеря и интервенции, унижение, голод, ложь, убожество…
Только они.
Та же смысловая судьба — в очередной раз! — ждет православный крест, если в сознании миллионов людей он окончательно свяжется однажды не с верой, а с номенклатурой РПЦ, «хоругвеносцами» и прочей «нанопылью».
Глупость космического масштаба, помноженная на абсолютную безапеляционность – “ничего другуго уже значить не будет”, “окончательно свяжется”… Не скажу, что при виде свастики первым делом думаю о древней Индии, но кому в голову может придти мысль связать статую на картинке с фашистской Германией?
Думаю, восприятие чего-либо это вопрос культуры отдельно взятого индивидуума. Например, кто-то просто любуется статуей Апполона Бельведерского, а кто-то хихикает в кулачок и тычет пальцем в мраморные гениталии. Не очень красиво переходить на личности, но ежели следовать логике Виктора Анатольевича, то после нашумевшего секс-скандала у всех на слуху должен быть ходок по бабам, в одночасье ставший звездой Рунета, а писателя Шендеровича не должны помнить вовсе.
Кстати, о писательстве. Я, как писатель (уж извините) напрочь не понял вот этого оборота – “Та же смысловая судьба — в очередной раз! — ждет православный крест”. Что значит “в очередной раз”? Что православный крест как минимум однажды уже окончательно связывался? Но потом как-то так вышло, что связался не совсем окончательно?
Повторю: восприятие чего-либо – вопрос культуры. А восприятие православного креста это еще и вопрос веры. Человек, далекий от христианства, от православия, от Церкви (подчеркиваю – от Церкви, а не от ЗАО “РПЦ”), возможно, будет воспринимать православие через кривое зеркало хоругвеносцев, той самой номенклатуры и прочей нечисти. Которая, как в известной сказке Василия Шукшина, пролезла в стены Храма и поганит святое место.
Человеку верующему нет дела до бурления этих фекальных масс, он прекрасно понимает, что и хоругвеносцы эти, и анонимные казаки, атакующие музей Набокова, хоть и прикрываются они именем Божьим, но действуют в интересах совершенно иной сущности. Ведь веруем мы, я лично верую не в казаков, не в хоругвеносцев или церковную номенклатуру. А в Бога Отца, Сына и Святаго Духа, в единую, святую, соборную и апостольскую Церковь. Заметьте: в единую, святую, соборную и апостольскую. А не в номенклатуру или московский патриархат.
Кстати, особо принципиальным смею напомнить, что на территории России хватает православных церквей, не признающих Московский Патриархат.
