Программа «Временно доступен» на ТВЦ в этом сезоне будет продолжать выходить с Дмитрием Дибровым, но без меня. Новым ведущим вместо меня назначен Александр Карлов. Я не знаю Карлова (несмотря на пару тысяч проведенных теле- и радиопередач, я не телевизионный и не радийный человек), но желаю ему удачи.
О том, что я вышвырнут из эфира (а точнее, запрещен на всех федеральных каналах и внесен в тот самый якобы не существующий «черный список»), я узнал совершенно случайно от человека, не имеющего к программе никакого отношения. Он же сказал, что «это требование Пономарева».
Изо всех Пономаревых, имеющих отношение к телевидению, мне знаком только Михаил – это был, на мой вкус, лучший телеведущий вечерних «Вестей», яркий и желчный, которого убрали из эфира в 1999-м, когда служение профессии стало тускнеть в качестве добродетели, уступив место лояльности. Видимо, имелся в виду глава ТВЦ Пономарев. Так что все вопросы – к нему. Хотя я сомневаюсь, что будет ответ. Я же понимаю, почему мне никто даже не позвонил. А что должны были сказать? «Димон, старик, как к ведущему к тебе претензий никаких, у программы прекрасные рейтинги и шеры, место в шорт-листе номинантов на ТЭФИ, но позвонили со Старой площади и сказали, что поскольку ты обсирал зимой Матвиенку, а у нас она теперь священная корова, вводимая в Сенат на манер калигулового жеребца, тебя велено отовсюду убрать?» Зачем тратить нервы, а?
Я действительно испытываю сильные чувства к Валентине Матвиенко.
Мой роман с ней вошел в эндшпиль в конце второй по счету питерской блокадной зимы, когда я сказал все, что о думал о ней как о наместнице, гауляйтерше, в эфире радиостанции «Вести FM», где я вел утренний эфир в одной линейке с Владимиром Соловьевым. Желающие могут найти подробности здесь. Меня выбросили из эфира «за визгливые интонации». Ну-ну.
Но это было начало.
На РТР – это один холдинг с «Вести FM» – в то время выходила программа «Большая семья», которую я вел вместе с Димой Харатьяном. Это такой аналог английской It’s Your Life!, хотя, конечно, скорее – аналог «От всей души». Так вот, из трех готовых, то есть уже смонтированных выпусков – с Владимиром Винокуром, Игорем Николаевым, Дмитрием Певцовым и Ольгой Дроздовой – я был вырезан полностью. Чтобы вы понимали: это полуторачасовая программа. Попробуйте из программы такого хронометража, где почти непрерывно двое ведущих в кадре, вырезать одного. Это вам не Троцкого, Бухарина, Каменева и Зиновьева замазать на фотках. Вырезали. О чем, опять же, я узнал совершенно случайно. «Дима, – сказали мне, – этого требовали на ВГТРК! Они ссылались на второе лицо в государстве!»
Я хмыкнул и не стал поднимать скандал, не стал даже упоминать об этом в блоге. Во-первых, я не понимаю, кто у нас второе лицо в государстве (более того: я не уверен, что это понимает само второе лицо). Во вторых, слава богу, я отработал на ВГТРК почти 7 лет и знаю, как там любят многозначительно тыкать пальцем в небо, прикрывая собственное холуйство. В-третьих, я не слишком уютно чувствовал себя в качестве ведущего «От всей души». Поинтересуйтесь-ка у Парфенова, каково ему вести «Какие наши годы!» после «Намедни».
Скандал, однако, случился, потому что на записи программы с Певцовым-Дроздовой была Ксения Ларина, которое свое изумление тем, что вместо двух ведущих в эфир попал один, выплеснула в блоге на «Эхе Москвы».
«Большая семья» была безобиднейшей семейной программой, идущей по выходным в обед. Там и близко не было политики. И эта программа тоже была в шорт-листе последней ТЭФИ. Но в кадре был я. Вырезали.
Когда я узнал, что больше не веду «Временно доступен» (а еще в июне меня уверяли, что все ОК, и что в конце августа записи возобновятся), то, на всякий случай, позвонил N.
N. замечателен тем, что его любят все – и правые, и левые – и никто не смеет ему отказать. Я попросил N. узнать, в чем дело. Это требование Старой площади или перестраховка того самого Пономарева, с которым я не знаком?
«Старик, поздравляю! – раздался через час в трубке хрипатый голос N. – на центральные каналы можешь даже не соваться. На тебя полный запрет, тетя Валя постаралась. И все телевидение это знает».
Вот, собственно, и вся история, и я даже не хочу добавлять, что «вот и возвратился СССР», и не хочу писать о запрете о профессии, – словом, не хочу писать ни о tempores, ни o mores.
В конце концов, меня убирают из эфира по политическим резонам в шестой раз.
Первый раз это сделал в 1996-м Анатолий Собчак (я вел «Час мэра» на «5 канале» – но тогда мне позвонил глава канала Олег Руднов и принес извинения за Собчака, а после эмиграции извинился и сам Собчак). Затем меня выгоняли из «Вестей» по распоряжению, если не ошибаюсь, Волошина (там была сложная интрига с распространением медиавлияния Березовского, и я жертвою пал, а Березовский пал позже) и из радиоэфира «Маяка 24», когда я в прямом эфире, в рамках подготовки к Олимпиаде, уговорил Леонида Тягачева принять от меня 1000 долларов на ремонт туалета в сочинском аэропорту, с установкой над писсуаром мемориальной таблички «От Димы Губина – Олимпийским играм». Но тогда мне честно выплачивали двухмесячную компенсацию – не говоря уж о том, что действительно извинялись.
Впрочем, это плюсквамперфект.
Сейчас же я просто хочу тем, кто любил «Временно доступен» (и, возможно, любил меня в качестве ведущего), объяснить свое исчезновение из эфира.
Я достаточно давно занимаюсь журналистикой, чтобы не понимать справедливость чапековского «даже если всю редакцию свалит грипп, газета все равно выйдет», а потому желаю «Временно доступен» в новом составе успеха. Газета важнее ее сотрудников, программа важнее ее ведущих.
Сам я продолжаю оставаться обозревателем «Огонька», где тексты у меня выходят раза три в месяц. Если кто-то скучает по-моему голосу, то может обратиться на «Подстанцию», где я по вторникам записываю подкасты. А если требуется изображение, – то я веду пока что (тьфу-тьфу-тьфу!) на канале «Совершенно секретно» программу «Наше время», попеременно со Стасом Кучером и Катей Шерговой.
Скоро у меня должны выйти две книжки, о чем я сразу же извещу.
А так – что называется, свободная касса.