Такая история…

Я, наверное, покажусь злым и/или циничным, но повальное восхищение “Историей болезни” вызывает недоумение. Где-то даже раздражение.

Извините, но я своими словами изложу:
девочка-мажор, дочка бывшего министра экономики, уже будучи зрелой состоявшейся женщиной с удивлением обнаружила что и “золотая молодежь” не застрахована от всяческих напастей и болезней. Рассеяный склероз, инвалидность… Да, страшный диагноз. Да, надо учиться жить заново. Да, нужно иметь большое мужество не сломаться. Но все это легче, когда ты можешь себе позволить построить дом по спецпроекту и покупать лекарства по 1300 баксов.

А попробуйте не сломаться, когда диагноз тебе поставили не в 35 лет, а при рождении? Когда ты не дитё министра, а отказник и всю жизнь провел в специнтернате. Ты психически здоровый человек, но всю жизнь прожил среди шизофреников и дебилов. И шансов выбраться из этого интерната попросту нет.
Про Антона рассказывать не буду, он сам про себя написал в книге “Кандидат на выбраковку”.

Андрей. Парень лет двадцати, я с ним подружился еще пацаном, когда моя матушка брала меня с собой на дежурства в психо-неврологический интернат номер 7. Андрей родился с каким-то очень крутым пороком сердца, в роддоме от него отказались, вырос в интернате. Вырос, хотя по прогнозам врачей не должен был дожить до 12 лет. Еще в детском интернате полюбил шить – ходил на уроки труда для девочек, “мальчишеский” труд его мог убить. Работал в городе, в швейной мастерской. Добивался положенной ему комнаты в коммуналке. Это конец семидесятых годов…

В девяностых, когда я стоял за прилавком компьютерного отдела, познакомился с семейной парой. Имен не знаю, просто болтали, когда было свободное время. Ему было 23, ей 21. Оба с диагнозом ДЦП. Характерные рваные движения, невнятная речь. Он программист, она училась на экономиста. Тоже выросли в интернате. Мечтали перебраться из ПНИ в нормальное жилье. Надеюсь, что у них все получилось.

В первом ПНИ был парнишка, Коля. Как раз обратный случай – физически абсолютно здоров, но по линии психиатрии что-то, умственно отсталый. Абсолютно безобидный паренек, работал сапожником. Сумел получить комнату в коммуналке, но соседи попались твари редкостные – выжили парня. Коля вернулся в интернат, а через год весь ПНИ вышвырнули из города в глухомань Ленобласти.

так что лично у меня “история болезни” устойчиво ассоциируется с плачем Ярославны Тани Борисовны Юмашевой по поводу тяжелой доли матери, растящего ребенка с ДЦП. Да, доля нелегкая, но не Юмашевой плакаться, не Ясиной о мучениях говорить.
UPD: У сына Юмашевой синдром Дауна. Виноват, попутал, но сути дела это не меняет.

Оригинал записи находится в моем блоге на dreamwidth.org. Комментировать можно и здесь, и там.