дневник одной зимы
23 августа 1986 г.
Предлагаемый вашему вниманию рассказ лишь часть главы “Август”. Полностью главу можно прочитать в моём блоге на Boosty.to. Глава доступна только подписчикам.
Сегодня впервые в жизни столкнулся с советским прокатом. Славке кто-то их родни притащил кассету с новыми альбомами Modern Talking. Запись чистая, плёнка новая, не зажёванная. Обменять или продать кассету не хотят, дали на переписать. Всё бы хорошо, но у Славки лишь однокассетная “Соната-211”, а не японский двухкассетник. Нужен второй магнитофон. У Навозиков старый раздолбанный бобинник, который давно уже забыл, как записывать. Обзвонили друзей и знакомых – полный облом. Кто ещё из отпуска не вернулся, кто на даче сидит… И тут я вспомнил про ателье проката у нас на Тверской. Вон по телевизору постоянно твердят, как советские граждане активно пользуются услугами проката. Так почему бы не взять кассетник на пару часов?
27 июня 1986 г.
Сегодня получил аванс, 30 рублей, половину оклада. Деньги очень кстати: в доме буквально ни копейки, коту рыбы не на что купить было. Маму угораздило заболеть. Перенервничала в райжилотделе, теперь с приступом гипертонии лежит. В понедельник дали, наконец, смотровой лист. По закону нам положено две комнаты, а смотровой дали на одну, где-то на Десятой Советской. Мама говорит, ее даже в квартиру не пустили: там живет такая же мать-одиночка с сыном, парню семнадцать лет. По закону они имеют полное право занять освободившуюся комнату. А тут моя маманька со смотровым…
19 июня 1986 г.
В новую жизнь с новым дневником. Восьмой класс позади. В свидетельстве об окончании сплошные тройки, ну да наплевать. Девятый класс мне покамест не светит, а для поступления в ПТУ и троек хватает.
Жаль, конечно, что не получится доучиться до десятого класса. Но деваться некуда – мама часто болеет, денег хронически не хватает даже на самое необходимое. Прошлым летом даже на школьную форму не наскребли. Спасибо, кто-то из маминых знакомых отдал старую форму своего сына…
Предисловие
По закону жанра эту книжку следовало начать примерно так:
“Передо мной лежит старая толстая тетрадь с пожелевшими от времени листами”.
Тетрадь действительно есть, даже две. И страницы в них пожелтели от времени. Эти страницы хранят записи, сделанные округлым, почти детским почерком. Вот только к данной книге они не имеют никакого отношения. Самая первая запись датирована ноябрем 1989 года, спустя два с лишним года после описываемых здесь событий.
На самом деле этого дневника не существует. Так уж получилось, что я много раз брал чистую тетрадку, ручку и начинал делать записи. Однако именно в период 1986-1987 годов мне было не до дневников. И даже если бы я делал какие-то записи, то вряд ли бы они уцелели в том кошмаре, который нам довелось пережить. Но это не значит, что книга, которую вы держите в руках, вымысел автора. Напротив, здесь все документально точно. События, описываемые в этой книжке, намертво врезались в мою память. Спустя столько лет самые кошмарные сны для меня те, в которых я возвращаюсь в промерзшую квартиру номер 30 в расселенном доме номер 13 по улице Тверской…
Именно поэтому я решил написать не мемуары, а создать дневник той зимы в том виде, в котором он мог бы существовать.
(с) 2014, Сергей Уткин.
