Вдогон к предыдущему
У меня возникает мысль заглянуть в продуктовый магазин. Во-первых, мне
надо пройтись, а во-вторых, я хочу купить кое-какие продукты — хлеб, сыр,
масло, а может, мне повезет, и по счастливой случайности здесь окажутся
апельсины, какие-нибудь перемороженные куры или даже батон колбасы с
чесноком, которую ты так любишь и которую вдруг выбрасывает на прилавки
Главное управление торговли, когда у хозяек не остается ничего, ну буквально
ничего, что бы можно было подать к столу.
В норковом пальто на ватине, в сапогах, в шапке, муфте и солнечных
очках вид у меня просто марсианский! Я выхожу из дома, захватив несколько
сумок. Воздух удивительно чистый и сухой, вдалеке синеет лес. Я с грустью
смотрю на огромную пустую площадку, где возвышаются наши дома. Лес здесь
выкорчеван гигантскими бульдозерами. Не пощадили ни одного дерева, ни одного
кустика, так — быстрее, так — дешевле, и следующие пятнадцать лет люди будут
жить в бетонированной пустыне, где несколько рахитичных кустов, постоянно
обдираемых мальчишками, не спасут в летнюю жару.
Я иду к магазину, стараясь не попадать в заледеневшую грязь. Я
перепрыгиваю с бугорка на бугорок, потом — уже по бетонным плитам — подхожу
к толпе закутанных женщин, которые ждут открытия магазина после обеда.
Кстати, я рассчитывала подойти попозже — я знаю, что в такое время каждый
раз бывает давка, куда я предпочитаю не попадать. Продавщица, должно быть,
запаздывает, потому что все небольшое собрание недовольно жужжит. Мой приход
ненадолго отвлекает их от разговора, но плохое настроение сильнее, чем
любопытство, и все снова принимаются ворчать. И вот дверь магазина
открывается. Как взбудораженный курятник, толпа устремляется в дверной
проем, переругиваясь и пихаясь. В дверь могут пройти одновременно только два
человека. Я жду и вхожу последняя в холодный и сырой торговый зал. Я сразу
же определяю по запаху, что сегодня привезли только молочные продукты, масло
и — если еще не раскупили — сыр. Этот магазин самообслуживания совсем новый,
но полки уже в безобразном состоянии, а у корзин осталось по одной ручке.
Редко лежащие продукты завернуты в противную толстую серую бумагу, на
которой фиолетовыми чернилами помечена цена. Это — мой первый поход в
магазин в новом районе.
Я покупаю кое-что из продуктов и становлюсь в очередь в кассу. У меня
пять пакетов разных размеров. Я плачу и собираюсь уже уходить, но тут
контролерша на выходе заставляет меня открыть сумку, вынимает оттуда все мои
покупки и потрясает каким-то свертком. Какой ужас — у меня оказался лишний
кусок сыра на двадцать восемь копеек, который кассирша не пробила! Мне
становится жарко и почти дурно, к тому же мне стыдно, потому что все
остановились и смотрят на меня. Я робко говорю, что кассирша забыла пробить,
что ничего страшного не произошло, я сейчас доплачу…
— Ах вот как, кассирша забыла? Знаем мы эти песенки, вот так и создают
дефицит! Если одна украдет (она употребила именно это слово) кусок сыра,
другая — кусок масла, что будет с государством?!
Я — как в кошмарном сне. Вокруг кричат, женщины ругаются, я вынимаю из
кошелька, все мои советские деньги и бросаю их на прилавок:
— Возьмите, мне не нужны ваши деньги.
Женщин это приводит в бешенство:
— Нашими деньгами так не бросаются! Мы их тяжело зарабатываем — не то
что некоторые!…
Я чувствую, что сейчас упаду в обморок, я вся взмокла, мне хочется
плакать. Я вынимаю из сумочки франки и в каком-то дурацком порыве,
рассчитывая доказать мои искренние намерения, предлагаю им заплатить в
валюте. И вот тут меня единодушно выталкивают вон, и я стою в замерзшей
грязи под водопадом ругательств, прижимая к груди свертки.
Я подхожу к нашему подъезду, ничем не отличающемуся от других. Ты уже
вернулся и встречаешь меня широкой улыбкой. По моим покрасневшим глазам,
шапке набекрень и по тому, как я прижимаю к себе маленькие серые свертки, ты
сразу понял, что произошло. Ты берешь у меня свертки и, обняв меня за плечи,
ведешь домой, утешая как маленькую:
— Ты ходила за покупками? Да, бедненькая моя?.. И все-таки ты должна
понять этих женщин. Для тебя это всего лишь неприятная история. Она скоро
забудется. А они живут так каждый день. Прости их. Завтра я оставлю тебе
машину.
излишне пафосно выражались простые продавщицы
или это выдумка Марины Влади или преднамеренная её травля
Re: Ты меня неправильно понял
А вот *это* сюда никто не приглашал.
Ужас… страшно…
Вот интересно
Бывала ли Марина Влади в Сенегале? Во Французской Гвинее?
Ну уж в Алжире-то должна была бывать. Интересно, какие воспоминания у неё остались от посещения рядового Алжирского магазина?
Re: Вот интересно
Замечательная логика — в Союзе было хорошо, потому что в Сенегале еще хуже.
А надо бы спрашивать: почему у нас хуже, чем в побежденной Германии?
Ты меня неправильно понял
Я не хочу сказать, что в Союзе было хорошо.
Я хочу сказать, что Союз нелогично сравнивать с Францией, а логично — с Сенегалом. Бедная страна со всеми вытекающими последствиями.
Что касается Германии, то ответ прост и известен:
1. В поднятие уровня жизни Германии были вбуханы огромные средства — см. план Маршалла.
2. В Германию были завезены миллионы турков, готовые работать за совсем смешные деньги.
Re: Ты меня неправильно понял
Блин, Леша…
Ну какая, на хрен, бедная страна???
Сидим на нефти, газе, алмазах, золоте. До прихода большевиков всю Европу кормили, да и Америка русский хлеб закупала.
Вся проблема в идиотской системе управления, которую сотворили большевики. А в итоге — загублено сельское хозяйство, развалена экономика и та самая нищета. При отдельно зажиточной касте небожителей — верхушки КПСС.
И Путин сейчас реставрирует ту самую ублюдочную систему.
Re: Ты меня неправильно понял
> Ну какая, на хрен, бедная страна???
Сидим на нефти, газе, алмазах, золоте.
А страна — бедная. Потому как доход со всего этог не ей идет.
> До прихода большевиков всю Европу кормили, да и Америка русский хлеб закупала.
А вот этого не надо. Европу царская Россия кормила за счет того, что русский мужик не доедал. Почитай Эндельгарда, Чаянова, Кривошеева, наконец. Никак не большевики.
> Вся проблема в идиотской системе управления, которую сотворили большевики.
Проблему стоворили задолго до большевиков. Как минимум, при Петре Алексеевиче. Хотя, мнится мне, что корни куда глубже.
Большевики на первых порах систему как раз улучшили, да пупок развязался. В итоге после смерти Сталина Кукурзник начал откат в трясину повального воровства. Горби окончательно туда страну свалил. Ну а сейчас имеем последствия. Точнее — они нас имеют.