Честно говоря, не помню, когда впервые посмотрел “Покровские ворота”. Фильм вышел в 1981-м, скорее всего, именно в тот период, когда наше маленькое семейство жило без телевизора. В марте восемьдесят четвертого матушка сумела купить в кредит новый “Рекорд В-312” (до сих пор в кладовке пылится, никак на помойку не вынести), наверное, в том же году и кино посмотрели.

Тогда фильм понравился. Легкий, музыкальный, смешной. Правда, безмятежное проживание в коммуналке больше походило на сказку, ну да кому ж охота смотреть про бесконечные свары из-за оставленной на газовой плите кастрюли? Но вот почему-то во второй и последующие разы смотреть “Покровские ворота” было неинтересно. Комедии Рязанова, например, пересматривали с удовольствием. А фильм Михаила Козакова не шел совершенно.

Я долго не мог понять, в чем дело. Понемногу начал догадываться, что в фильме  нет какого-то второго плана, подтекста. И лишь много лет спустя, кажется, в “Линии жизни” покойный Анатолий Равикович подсказал ответ.

Есть фильмы режиссерские и есть актерские. Рязанов снимал актерские фильмы, давая артистам свободу импровизировать. Козаков же снял “Покровские ворота” как исключительно режиссерскую ленту. Равикович рассказывал, что ему было неинтересно играть Хоботова, потому что режиссер требовал точного выполнения указаний. Будто куклой управлял – встань сюда, скажу реплику, отойди сюда, повернись, посмотри туда. И вот эта механическая запрограммированность исполнителей чувствуется. Вчера попробовал заново пересмотреть картину, Броневого в роли Велюрова езе раз увидеть. Выдержал минут десять, потом выключил.

Включил “Того самого Мюнхгаузена”.