вспоминаю
Dovlatov Day
Нынче в Питере юбилей Довлатова отмечают. Торжественные мероприятия с речами и водружением памятника. Хотел было смотаться, посмотреть… Не судьба. По многолетней, с детства еще, привычке простудился. Вот тоже загадка природы: мне уже тридцать лет как не надо идти в школу, но к первому сентября обязательно умудряюсь простудиться. И не абы как, а по полной программе! С кашлем душераздирающим, Ниагарским водопадом соплей и температурой, равной крепости хорошей водки…
Впрочем, я отвлекся. День Довлатова решил отметить перечитыванием “Чемодана”. Когда-то мне сказали, что мои байки напоминают довлатовский “Чемодан”, а я на тот момент из Довлатова читал только его фамилию. Пришлось прочитать, чтоб не позориться перед земляком и тезкой. Сейчас перечитываю:
Двести лет назад историк Карамзин побывал во Франции. Русские эмигранты спросили его:
— Что, в двух словах, происходит на родине?
Карамзину и двух слов не понадобилось.
— Воруют, — ответил Карамзин…
Действительно, воруют. И с каждым годом все размашистей.
С мясокомбината уносят говяжьи туши. С текстильной фабрики — пряжу. С завода киноаппаратуры — линзы.
Тащат все — кафель, гипс, полиэтилен, электромоторы, болты, шурупы, радиолампы, нитки, стекла.
Зачастую все это принимает метафизический характер. Я говорю о совершенно загадочном воровстве без какой-либо разумной цели. Такое, я уверен, бывает лишь в российском государстве.
То ли умолчал Довлатов, то ли не знал, что умение утащить с родного предприятия немножко социалистической собственности было сродни спорту. Ежели бы воровство внезапно стало олимпийской дисциплиной, то у нас не было бы конкурентов. На “Ленинце” я знавал несколько мастеров международного класса. Просто для понимания опишу место действия:
Бессонное наблюдательное
Тяжеловато.
Остеохондроз донимает вторую неделю, провоцируя приступы гипертонии. Вдобавок еще и простудиться сумел. Ладно бы только сопли ручьем, это пережить можно, так еще и кашель. С отдачей в поясницу.
Ночь после футбольного финала промучался. Только задремывать начинаешь, накатывает приступ кашля. Так и не заснул “Вы все уже сегодня, а я еще вчера” (с). Состояние лучше всего описал Юрий Викторович Парфенов. Как-то в обеденный перерыв Юра травил очередную байку из собственного жития:
Пасхальное
Положа руку на сердце, скажу: мне грех жаловаться. Хотя житие мое сложилось совсем не так, как хотелось бы и шишек на мою многострадальную голову свалилось предостаточно (большинство по моей же вине). Но в самые критические моменты, когда все могло обернуться плохо или даже очень плохо, Господь хранил меня и матушку мою. Вот, например.
Если не путаю, еще до моего рождения дело было. Матушка тогда стрелочницей работала на железной дороге. Лето в Питере выдалось теплое и солнечное, дежурить одно удовольствие. Матушка по каким-то служебным надобностям в контору сбегала, направилась обратно в свою каморку. Неохота было на насыпи кувыркаться, по шпалам пошла. Как ни крути, а всяко услышишь и сойти успеешь, если поезд сзади пойдет. Шагает маманя по шпалам, по пути букетик нарвать успела. Небушком голубым любуется, воздухом свежим дышит. От просмоленых шпал запах изумительный, до сих пор его помню. А через Сортировку мост пешеходный был переброшен и на мосту люди чего-то столпились. Матушка на толпу смотрит, понять не может, чего они там все стоят? Тут невесть откуда бабочка появилась, просто невиданной красоты. Матушка бабочкой любуется, а та чуть ли не в лицо летит. Матушка отмахнулась и на мгновение голову в сторону отвернула, чтоб в глаза случайно не попала эта красавица. И краем глаза на земле увидела тень поезда.
Как уж ей хватило реакции спрыгнуть с пути, того мать сама не знала. Только не успела мать на насыпь приземлиться, а по тому месту, где она только что шла, уже вагоны катились. Маневровый толкал эшелон, машинист банально не видел, что на путях кто-то есть. И тут же словно вату из ушей вынули: шум проходящего поезда, крики и свист людей на мосту. Если бы не бабочка…
Я вспоминаю Ваш…
Андрею Александровичу Миронову сегодня могло бы исполниться 75 лет.
Много любимых ролей, великое множество актерских песен… Но помянуть Миронова хочу совсем другим: документальны фильм “Я возвращаю Ваш портрет” был снят в 1983-м году студией “Ленттелефильм”. Помянем, вспомним…
Город Ленинград, станция Фарфоровская, 1974 год
Набрел на страничку канадца Колина Черчера (Colin Churcher). Нашел совершенно случайно: высматривал фотографии знакомых мест, увидел снимок станции Фарфоровская, датированный аж 1974-м годом. Кто внимательно читал мою “Историю болезни”, должен вспомнить, что именно там моя матушка отпахала несколько лет. Поэтому было интересно взглянуть на без преувеличения родные места: где-то там меня зачали, несколько раз доводилось бывать на территории депо. И, самое главное, наш детский сад был расположен неподалеку, на Софийской улице. Несколько фотографий утащу к себе, кому интересно – заходите под кат.
Советская мобильная связь
Году примерно в 1983-м, поперлись мы с другом Славкой в Гостиный двор. Нафотили за лето несколько пленок, нужно было купить проявитель, фиксаж, бумагу… Начало сентября, привычная питерская морось. Доехали до Гостинки, топаем по первому этажу Невской линии Гостиного двора в направлении фотосекции. И внезапно натыкаемся на громадный рюкзак. Рядом стоит хозяйка – тетка неопределенного возраста в совершенно определенной стадии подпития. Обойти тюк сложно, а из-за тетки попросту нереально, поэтому в проходе начинает собираться пробка. На всякие там “гражданочка, вы бы в сторонку отошли” тетка не реагирует совершенно.
Внезапно откуда-то доносится зычное:
А конфетка?
Году эдак в 1988-м ехал я в троллейбусе в сторону метро “Улица Дыбенко”. Любил я тогда стоять в закуточке между последней дверью и задней стенкой машины. Рядом обосновалась подвыпившая пара. Мужика не запомнил, а вот тетка врезалась в память крепко – довольно высокая, худая, даже тощая особа лет тридцати. Короткая стрижка мышиного цвета, бесцветные глазки… И невероятно противный голос – высокий, какой-то скрипучий и привычно переходящий в визг.
Мужики в платьицах
Весной восьмидесятого мы с матушкой переехали на Тверскую, самый центр Питера. Смольный, Кикины палаты, Таврический дворец… А еще стеклобетонные громады Дома Политического Просвещения и достраивавшегося Леноблисполкома. Чудище ленобло и… М-да.
В Таврическом дворце тогда, кроме всего прочего, размещалась Высшая Партийная школа. Чему и как там учили – то мне неведомо, но вся тогдашняя и нонешняя правящая шобла сие заведение прошли. И не только российская – в данном заведении обучались будущие лидеры стран соцлагеря и пролетарские вожди стран, борющихся за независимость от трудящихся. Для понаехавшего интернационала на улице Воинова (ранее и ныне Шпалерная) построили здоровенный гостиничный комплекс. Правда, без соответствующих вывесок “Интурист” и под бдительным присмотром Конторы Глубокого Бурения. Там, кстати, и железного Феликса неподалеку поставили…
Социальные программы в СССР
Заголовок громковат получился, словно название диссертации. На самом деле хочу поделиться воспоминаниями, на которые натолкнул Быков в субботнем “Развороте”. Была там фраза о системе образования и социальной защите, которые в СССР были на высоте. Ни в коем случае не хочу спорить с Дмитрием Львовичем, но мой личный опыт говорит совершенно обратное.
Про учебу я уже писал, а в двух словах – школа не дала мне ничего. Читать я умел задолго до поступления в первый класс, со временем и писать мог научиться вполне самостоятельно – в шесть лет уже подписывал свои рисунки печатными буквами. Единственный навык, который после школы остался со мной на всю жизнь – с первого класса я стал держать ручку, ложку и вилку в правой руке. Будучи левшой от рождения…
Что же касается социальных программ, то тут все гораздо круче. Сын матери-одиночки, вечно болеющий, с двенадцати лет на учете у нефролога. Малоимущая семья даже по советским меркам. По всем статьям и положениям самый подходящий объект для всевозможных пособий, дотаций, материальной помощи и т.д.
Читать далее
Субботняя ностальгическая песенка
Лет восемь назад всплыла в памяти одна песенка. Приспичило послушать, но вот засада: ни названия группы, ни самой песни не знаю. Всей информации – после восьмого класса на выпускном этой песенкой все уши провертели. А на выпускном был почти весь наш класс, включая Славку. Может, он помнит?
Открываю аську, стучусь в Славкино окошечко. Спрашиваю: “помнишь ту дебильную песню, где еще мультяшный дятел хохочет всю дорогу?” Славка в ответ:
– Video Kids, Do The Rap.
Я немедленно выпадаю в осадок:
– Ни хрена у тебя память! Двадцать лет прошло, как ты ее вспомнил?!
– Я ее сейчас слушаю.
